Поворот в СМИ

Когда недавно с медийного рынка исчезла солидная газета «Файнэншл таймс Дойчланд», это стало особенно четким симптомом структурных перемен в сфере СМИ, которые происходят на многих уровнях и изменяют наше общественное бытие в целом. Журналистам приходится теперь делиться вниманием общественности с «гражданскими репортерами» и блоггерами, бесплатные газеты поддерживают ожидания относительно «свободного потока» информации, а многие образованные молодые люди черпают информацию исключительно из Сети.

Отрадно, что большинство германских медиа-компаний реагируют на поворот в сфере СМИ не консервативно, а осознают: конец такого печатного СМИ, как газета вовсе не означает конец журналистики. Кто окинет взором крупные медийные компании, тот сразу же увидит, что в редакциях онлайн-редакторы не только на равных правах трудятся рядом с классическими журналистами, но и уже задают тон. Однако в какую сторону пойдет развитие?

Чтобы ответить на этот вопрос, нельзя оста­навливаться только на симптомах, а следует копнуть глубже, а именно взглянуть на изменившееся в результате цифровой революции отношение человека к имеющейся у него медийной технике.

Техника, которая человеку по душе, – вот большая новая задача, стоящая перед дизайнерами. Чем лучше она выполняется, тем более гладко современные технологии растворяются в гуще наших будней. И таким образом техника все больше приближается к нашему телу. Медиа-устройства, которые можно носить как одежду и которые работают в качестве информационных ассистентов, очень хорошо демонстрируют то, как компьютер из «черного ящика» превратился в элемент одежды и, в конечном итоге, в имплантат. Не границы моего тела, а границы моих медиа-устройств являются границами моего мира.

Медийная технология – это всегда и «social engineering». Такая совместная эволюция техники и общества приводит к появлению умных в социальном плане технологий общения, персонифицированных устройств. Уже давно существуют компьютеры, которые носят на теле и внутри него. Периферийные устройства превратились в имплантируемые. Вскоре и роботы станут своего рода живыми, это значит, что они будут выступать в качестве социально действующих субъектов. И полностью в соответствии с этим люди выработали социальное поведение по отношению к медиа.

Как и в случае с игрушками речь идет об оформлении технологии общения. Однако эта дизайнерская задача касается не только медийной реальности, но и новых сфер для телесных ощущений. Тут мы можем говорить об умной окружающей среде во всех ее проявлениях – с тех пор, как микрокомпьютер вторгся в предметы нашего быта. Мы уже сегодня объединили в сеть многие бытовые объекты, чтобы постоянно их контролировать. Не только люди находятся в режиме «онлайн», но и их артефакты. Уже возможность технического воспроизводства с помощью кино и ТВ внушила нам мысль о равном доступе к большому миру для всех людей. Следующий шаг мы сделали затем благодаря симуляции, которая дает многим возможность таких ощущений, которые многими, собственно говоря, дискредитируются. Виртуальная реальность – это самое ярко выраженное последствие современного понимания реальности: мир как симуляция. Цифровые СМИ предлагают нам реальность в качестве искусства будущего, включающего в себя одновременно различные виды искусства, как практикуемую в жизни философию «как если бы». Дизайн интерфейса цифрового мира заставил исчезнуть интерфейс пользователя или же, по крайней мере, забыть о нем. Таким образом в отношении человека к технике мы добились обратного созерцанию – иммерсии.

Компьютер и кибернетика были ответом на кризис в сфере контроля, вызванный промышленной революцией. Социальные сети дают сегодня ответ на кризис в сфере контроля, который вызван глобализацией. Проблема, которая имеется, – сложность, и ее уже не преодолеть с помощью образования. Его место заняли модуляризация интеллекта в качестве услуги и кибернетика в качестве науки управления. Если сложными системами современного общества нельзя больше управлять с помощью умственных спососбностей, то возникает вопрос, а именно, нельзя ли заменить умственные способности алгоритмами. С тех пор как свободный поток информации стал важнее всех вопросов, связанных с материей и энергией, им управляют уже не философы или какие-то другие эксперты: он оторвался от проекта просвещения. Однако чем больше нарастает этот информационный поток, тем настоятельнее возникает потребность в услуге, которую можно было бы назвать сервисом смысла. Богатство информации и бедность внимания – это две стороны одной и той же медали. Сегодня существует уже не дефицит информации, а дефицит ориентации. Мы непрерывно посылаем, принимаем, запоминаем информацию и манипулируем ею. Мы интегрированы в мировую 
коммуникацию. И категорический императив 
нашего существования звучит так: всегда и везде быть доступными.

Сложная работа – это прежде всего коммуникация, и она может осуществляться сегодня из любого уголка Земли и в любом направлении. Поэтому нам нужны – дабы не утонуть в ин­формационном потоке – технологии отбора, фильтрации и оценки. Сегодня мы знаем, что интеллект – это ни что другое, как поисковая техника и что искусственный интеллект структурируется алгоритмами популярности. С тех пор, как информационное пространство стало таким же большим как мир и все мировое население участвует в коммуникации на цифровой основе, нельзя провести различие между поиском и креативностью. Интеллект возникает здесь не благодаря программам, а благодаря коммуникации. Произошла смена парадигм: сетевая логика вместо искусственного интеллекта. Во всех сферах знаний и жизни доми­нирует самоорганизация непрофессионалов, которая стала конкурировать со знаниями экспертов. Наша философия – мудрость многих. Все умнее, чем каждый.

Поэтому нам следует актуализировать и уточнить знаменитую фразу Маршалла Маклюэна «The medium is the message», она должна звучать так: сеть – это сообщение. Граждане сети интересуются уже не только информационными медиа, а интересуются в первую очередь медиа, связанными с отношениями между людьми. Так, в новых медиасетях можно увидеть место производства нового общественного богатства. Добавленная стоимость, о которой здесь идет речь, образуется в рамках характерных для 
социальных медиа актов деления, дарения и соединения. Так, в рамках коммуникации происходит взаимопроникновение техники и социальной составляющей. Здесь можно было 
бы говорить также о потреблении отношений между людьми.

Новизна этих новых СМИ состоит прежде всего в том, что их контент создается самими пользователями. Ни один исследователь будущего не смог бы предвидеть, что блоггинг создаст новую форму гласности, где каждый будет публикой для каждого. Гласность без барьеров стала сегодня чем-то само собой разумеющимся. Новые медийные технологии являются не столько инструментами, сколько процессами. Пользователи становятся разработчиками, и СМИ в процессе пользования ими постоянно получают новые определения. На место рецепции приходит участие. Исчезает не только автор, но и читатель. Так, для новых СМИ ха­рактерно то, что сначала что-то публикуется, а потом фильтруется. Сюда же следует добавить, что больше не существует никаких произведений как таковых. Повсюду пробивают себе дорогу новые культурные технологии, которые добивают культуру эпохи Гутенберга: cut & paste, link & tag, copy & remix.

Модное слово нашего времени – Cloud-Computing: производительность как общественное достояние. Активисты так и так считают интернет общественным достоянием. Для того, чтобы понять его динамику и творческий потенциал, надо осознать, что здесь речь идет о формировании общественного капитала. Общественный капитал состоит из ссылок, отношений и позиций. Кто хочет осмысленно говорить о социальной справедливости, не должен больше ослеплять себя «социальным вопросом» в духе XIX. Мы должны думать категориями новой социальности, которая сегодня формируется через процессы самоорганизации в сетях.

Проф., д-р Норберт Больц преподает 
теорию СМИ в Техническом университете Берлина. Ученый-теоретик занимается вопросами изменений в современном 
обществе.