Успешная интеграция: путь российских немцев

Господин профессор Панайотидис, интеграция в Германии поздних немецких переселенцев из России обычно рассматривается как история успеха. В чем, с Вашей точки зрения, причины такого успеха?

Во-первых, поздние немецкие переселенцы из России получили по прибытии в Германию ясные перспективы. С самого начала они стали гражданами Германии, а значит им были гарантированы и статус, и перспективы: они могут здесь остаться и строить свое будущее. 
Кроме того, Федеральное правительство отреагировало на большой приток переселенцев в конце 1980-х – начале 1990-х гг. активной и дальновидной интеграционной политикой. Была создана масштабная спецпрограмма по интеграции, предлагались языковые курсы, финансовая поддержка. Все это принесло плоды.

А как сами российские немцы содейство­вали этому позитивному процессу?

Несмотря на упомянутые условия, в ходе интеграции, конечно, был ряд серьезных вызовов и трудностей, например, в плане признания российских аттестатов и дипломов. Многие российские немцы отреагировали на ситуацию очень прагматично и не гнушались самыми простыми профессиями, хотя их компетенции позволяли бы им выполнять более квалифи­цированную работу. Разумеется, это не та 
модель, которую можно ставить в пример. Однако многие поздние переселенцы смогли обеспечить себе экономическую базу и обеспечить лучшее будущее для следующих поколений. Еще один недооцененный фактор интеграции – это приезд целых семей, для которых 
политика не чинила никаких препятствий. Это привело к формированию солидарности и очень нужных в такой ситуации социальных сетей.

Можно ли сравнить приток поздних переселенцев с нынешними потоками беженцев?

Ситуация с большинством беженцев в Германии сейчас несопоставимо сложнее, что нередко связанно с туманными перспективами. И все же при всех различиях между беженцами и поздними переселенцами можно сказать, что механизм принципиально не изменился: широкие слои немецкого общества воспринимают новоприбывших как угрозу, причем не так уж существенно, кто эти люди на самом деле. Но именно пример российских немцев мог бы обнадежить тех, кто опасается ны­нешнего миграционного кризиса. С течением времени и при условии серьезной работы в 
направлении интеграции с обеих сторон, и 
немецкое общество, и сами мигранты могут только выиграть. В то же время не нужно думать, будто интеграция – это какой-то гармоничный процесс, протекающий без всяких трений.

Как изменилась современная Германия под влиянием российских немцев и их детей?

Для начала я хотел бы привести пример из своей жизни. Я живу в Оснабрюке, где очень большая доля иностранцев. По соседству со мной находится русский супермаркет, где закупается чуть ли не весь квартал. Такие магазины – это вклад в многообразие Германии и пресловутое «миграционное общество», даже если ими владеют совместно с турецкими мигрантами. Среди клиентов таких магазинов далеко не только мигранты, а поэтому процесс интеграции обоюдный. Это лишь пример того, что российские немцы глубоко обогащают немецкое общество.

А какую роль играет происхождение для молодого поколения, родившегося в семьях поздних немецких переселенцев из России?

Мы очень мало знаем об этом поколении, 
потому что это довольно-таки не­прозрачная группа. Многие уже давно являются естественной частью 
немецкого общества. В то же время можно наблюдать большое много­образие самых разных жизненных проектов и стилей. Некоторые используют свое знание русского языка и успешно работают в германских или российских фирмах. А некоторые заново идентифицируют себя с Россией.

Эта ре-идентификация с Россией в последнее время активно обсуждалась в Германии, особенно ввиду протестов российских немцев в отношении германской миграционной политики и ввиду недавнего скандала с якобы изнасилованием беженцами девочки из семьи российских немцев в Берлине.

Эти демонстрации против иностранцев представляют собой четкую позицию этих людей как уже интегрированных в немецкое общество. Конечно, все это выглядит не очень 
красиво, но эти протесты нельзя сводить к 
во­просам о «параллельных обществах» или «зацикленности на России». Даже если де­монстрации в «случае Лизы» проходили во многих городах Германии, протестовало все-таки меньшинство, а его нельзя считать ре­презентативным. Например, выходящая в Германии русскоязычная газета «Русская Германия» представляла «случай Лизы» в очень крити­ческой перспективе. Не стоит недооценивать многообразия и гетерогенности российских немцев.

Какие надежды связывают с открытием этой уникальной для Германии университетской позиции, которую Вы занимаете как профессор?

Центральное место занимает вопрос 
о качественной экспертизе в отношении гетерогенной группы российских немцев. Эта профессура – свидетельство того, что данная группа остается важной частью немецкого общества, которую нужно 
исследовать с помощью научных методов. Не в последнюю очередь речь идет о вопросе собственной самоидентификации немцев.

Интервью: Йоханнес Гёбель