перейти к основной теме

«Нам нужно больше Европы!»

Мартин Шульц, председатель Европарламента, говорит о путях выхода из кризиса и усилении процессов европейской интеграции.

13.08.2012
© picture-alliance/Eventpress

Если Ваш собеседник из какой-нибудь неевропейской страны вдруг попросит Вас в нескольких словах описать настоящее положение дел в ЕС, что Вы ему ответите?

У ЕС есть все шансы для того, чтобы и в XXI в. остаться регионом благосостояния, стабильности и мира. Для этого нам нужно выполнить наши домашние задания и сделать структуры ЕС более эффективными и демократическими. В этом смысле нынешний экономический и валютный кризис может стать катализатором позитивного развития, при условии, что мы примем правильные решения. Но я не буду скрывать и того, что ситуация вызывает беспокойство, ведь под угрозой весь проект интеграции.

А почему так трудно справиться с нынешним кризисом?

... потому что у него сразу несколько причин. В 2008 г. начался банковский кризис, вызванный лопнувшим спекуляционным пузырем на рынке недвижимости – прежде всего в США, но и в некоторых европейских странах тоже. В англосаксонском пространстве или в Исландии, не являющейся членом ЕС, вдруг вскрылось более чем шаткое положение финансового сектора. Европейским государствам пришлось делать серьезные финансовые вливания в своей кредитный сектор, завязанный на другие международные банки, и таким образом банковский кризис превратился в кризис государственной задолженности. В то же самое время внезапно обнаружилось, что некоторые страны еврозоны, независимо от кризиса недвижимости, накопили гигантские государственные долги, которые привели к неконкурентоспособности этих стран на международном уровне. Эти долги было уже невозможно скрывать, а потому некоторым из стран пришлось проводить реформы, особенно болезненные на фоне долгового бремени и высокой безработицы. И вот теперь в большинстве стран просто не осталось денег, чтобы дать импульс экономическому росту и начать бороться с безработицей. Все это приводит к усталости и разочарованию. Поэтому экономический кризис приводит к кризису доверия к политической системе и европейским институтам. Ситуация готова взорваться каждую минуту.

Может ли под нажимом рынков измениться демократическая система?

Федеральный канцлер Ангела Меркель говорила о том, что нам нужна «рыночно-сообразная демократия». Я считаю это в корне неверным. Рынки наоборот должны сообразовываться с демократией. Именно поэтому нам нужно регулирование финансовых рынков и налогообложение спекулятивных сделок, которые вызывают порой негативные процессы во многих странах. Благодаря этим дополнительным средствам у нас будет пространство для финансового маневра и осуществления инвестиций. Ясно одно: если люди идут голосовать, они рассчитывают на то, что избранные представители народа и избранные правительства смогут претворять свои программы в жизнь. Если же у населения возникает представление, что политика бессильна против влияния анонимных рынков, то демократии наносится серьезный ущерб.

Какие пути решения проблемы существуют?

Как уже было сказано, преимущество политики перед рынком просто безальтернативно. Демократически избранные правительства должны уметь устанавливать правила, учитывать общественные интересы и в случае сомнения указывать частным интересам их границы. Такие правила уже работают в сфере безопасности продуктов питания, в сфере проверки надежности автомобилей и т.д. Так вот, теперь такие обязательные правила нам нужны на финансовых рынках, и еще должно быть введено налогообложение международных спекулятивно-финансовых сделок. Отдельные азартные игроки, зарабатывающие на биржах миллиарды, но при этом дестабилизирующие целые регионы, не должны больше чувствовать себя королями положения.

Какова роль Европейского парламента в борьбе с кризисом?

В отличие от глав государств и правительств, наши парламентарии (независимо от их партийной принадлежности) очень быстро договорились о механизмах преодоления кризиса. К сожалению, поначалу наши предложения отставили в сторону и лишь спустя длительное время приняли на правительственном уровне. Европарламент выступил с инициативой по всем вопросам, связанным с регулированием банковской сферы и финансовых рынков, а также в плане предложения о бюджетной дисциплине и пакта о занятости и экономическом росте. Заглядывая в будущее, могу сказать, что и по вопросу о налогообложении финансовых сделок правительства тоже последуют за нами.

А что будет итогом кризиса: «меньше Европы» или «больше Европы»? Может ли кризис усилить Европу?

Вот для чего я и работаю. За последние годы Европа предприняла значительнейшие шаги навстречу интеграции: после падения стены мы приняли в Евросоюз восточноевропейские страны, устранили границы, ввели общую валюту и благодаря Лиссабонскому договору сделали ЕС более функциональным. Но кризис показал, что страны с общей валютой должны сотрудничать по вопросам экономики, налогов, финансов, социальной политики еще теснее.

А если взглянуть с другой стороны, разве в Европе уже много лет не ощущается дефицит идей и увлекательных перспектив на будущее?

В отличие от моего поколения, которое еще помнит шлагбаумы в Европе, очень многие молодые люди рассматривают европейское объединение как нечто само собой разумеющееся. Это само по себе уже очень позитивная вещь, поскольку во всех европейских странах подросло молодое поколение, вообще не понимающее, как могли быть, например, войны между Германией и Францией. Вот важнейший результат европейского проекта – гарантия мира на нашем континенте после всех военных конфликтов. Но проблема есть: «raison d’etre» ЕС – «гарантия мира в Европе» – звучит для многих молодых людей, видимо, очень абстрактно. Поэтому-то я и пытаюсь заново обосновать требование «больше Европы!», задавая вопрос, как мы представляем себе нашу жизнь в XXI веке. И тогда мы очень быстро приходим к тому, что гарантировать нашу социальную модель, обеспечить определенные права, экономическое благосостояние мы можем только в рамках Европы – именно потому, что мы конкурируем с другими мощными регионами, у которых, возможно, иные представления о социальной безопасности и свободе, чем у нас. Кроме того, с вызовами типа охраны окружающей среды, климатических изменений или миграции не сможет в одиночку справиться ни одна европейская страна.

Нуждается ли ЕС в еще больше расширении демократического участия?

Требовать больше демократии, как сказал однажды Вилли Брандт, важно всегда. Идея европейской гражданской инициативы, прописанная в Лиссабонском договоре, стала для нас еще одним шагом в направлении прямой демократии. Не секрет, что здесь можно пойти еще дальше. Я хотел бы, чтобы Европейский парламент в своей законодательной функции был бы уравнен в правах с Советом глав европейских правительств. У нас должен быть такой Европарламент, который смог бы эффективно контролировать европейское правительство (сейчас это Европейская комиссия).

А каковы корни Вашего столь сильного интереса к европейскому проекту?

Моя родина – пограничный регион, называемый еще «треугольником трех стран». Я на собственном опыте знаю, как важно для такого региона, когда исчезают границы. Мое глубокое убеждение таково: в экономическом и политическом смысле Европа будет силой только в том случае, если мы не откажемся от идеи интеграции. Но это не означает, что должно исчезнуть национальное государство как важный идентификационный фактор – естественно, как немец я болею за национальную футбольную сборную. И вот поэтому-то из меня получается неплохой европеец! ▪