Разорванный континент обретает себя заново

После того, как Первая мировая война в Германии долгое время находилась преимущественно в тени Второй мировой войны и практически не являлась какой-то важной темой, сейчас, к 100-летию ее начала, нас все больше захлестывает волна мероприятий и дебатов, связанных с этим событием. При этом бросается в глаза, что дебаты вращаются прежде всего вокруг начала войны. 
Популярная в этом году и широко обсуждаемая книга живущего в Англии австралийского историка Кристофера Кларка «Лунатики» в определенной мере задает здесь тон.

Большое внимание уделяется июльскому кризису 1914 г. и началу Первой мировой войны 1 августа того же года, однако при этом в значительной мере из виду упускается тот факт, что Первая мировая война имела место не только на западе, но и – порой совершенно особенным образом – на востоке европейского континента. Пока еще мало говорят о том, какие последствия эта «исходная катастрофа» имела для всего XX века как эпохи крайностей и насилия. При этом от Первой мировой войны можно протянуть длинные нити через все прошедшее столетие, которые будут доходить вплоть до современности. Без этой войны в России в 1917 г. не было бы так называемой 
Октябрьской революции в том виде, в каком она произошла. И Гитлер без нее и ее последствий, обусловленных Версальским мирным договором, вряд ли нашел бы себе приверженцев, которые сделали возможным террор национал-социализма и Вторую мировую войну.

Возвращаясь к событиям Первой мировой войны, современному человеку можно многому научиться. Мы видим в предвоенной Европе присутствующее по всему континенту гражданское общество, которое выступает за мир, но одновременно является слишком слабым, чтобы в решающий момент стать политически эффективным и добиться хотя бы общественной дискуссии вокруг этой проблемы в своих странах. Политики оказываются несостоятельными, военные принимают решения.

Со вступлением в войну США в 1917 г. в Европе встает на повестку дня вопрос о демократии. В 1920 г. создается Лига наций, международное право закрепляется в институциональном плане, но пока еще слишком слабо. Однако после Первой мировой войны американцы покидают Европу. Эту ошибку они уже не повторят после Второй мировой войны: трансатлантические отношения во весь послевоенный период будут иметь судьбоносное значение для Европы. Благодаря созданной в 1945 г. Организации Объединенных Наций удалось добиться больших успехов после Второй мировой войны, и тем не менее дальнейшая перестройка ООН по сей день представляет собой серьезную проблему.

На примере Первой мировой войны можно также научиться тому, как нельзя заключать мир. Во-первых, это относится к сепаратному миру в Брест-Литовске на востоке, заключенному в феврале 1918 г. между Советской Россией и так называемыми центральными державами Германией, Австро-Венгрией, Турцией и Болгарией, и к заключенному по той же схеме Версальскому мирному договору 1919 г. Версальский договор, который воспринимался Германией как унижение и в котором утверждалось, что вся вина за войну лежит только на Германии, создал базу для позитивного отношения к Гитлеру среди широких слоев германского населения. Трианонский договор до сих пор является для Венгрии непреодоленной болезненной темой, которая вызывает волнения в соседних с ней государствах даже сегодня.

Вторая мировая война началась 75 лет тому назад, вскоре после заключенного пакта между Гитлером и Сталиным, который для наших восточных соседей – в большей мере, чем мы это в основном осознаем, – является одним из существенных элементов пережитого ими опыта. Ведь после нападения Германии на Польшу 1 сентября 1939 г. советские войска вошли в Польшу с востока 17 сентября, вели войну с Финляндией и оккупировали в 1940 г. прибалтийские государства, из которых была депортирована значительная часть населения.

Эта история, известная на 
Западе до сих пор лишь немногим, никоим образом 
не умаляет германские преступления во время Второй 
мировой войны во всей Европе, особенно в ее восточной части. Но она четко показывает, что мы в Германии и Европе должны открыть нашу культуру памяти для опыта наших партнеров на Востоке. Это имеет большое значение для всей Европы – начать с ними разговор, принять к сведению и со всей серьезностью то, что они пережили, понять их травму и вписать все это в рамки европейского дискурса. Особенно нынешние события на Украине пробуждают там определенные воспоминания и приводят к реакциям, которые связаны с этой историей и которые мы все должны воспринимать всерьез.

В 1945 г. мы, немцы, и вся Европа были освобождены союзниками от национал-социализма. Даже если большинство немцев воспринимали это тогда скорее как крах, сегодня в Германии признают: мы имеем все основания быть благодарными за это нашим тогдашним военным противникам, в том числе и государствам-преемникам Советского Союза, заплатившим за это самую большую кровавую цену. Одновременно не следует забывать о том, что после этого освобождения в восточную часть Европы пришли не свобода и демократия, как на Западе, а коммунистическая диктатура – вплоть до 1989 г. Для празднования 70-й годовщины освобождения в 2015 г. будет иметь величайшее значение то, чтобы этот аспект не выпал из поля зрения.

До сих пор 1989 году уделяется слишком мало внимания в европейской культуре памяти, хотя для большой части европейского континента он имеет такое же значение, как 1945 год для Запада. Европа по-прежнему сильно расколота в отношении «политики памяти». Особенно это касается нас, немцев, имеющих за плечами два вида опыта. Перед нами стоит вызов соединить между собой эти разные традиции и добиваться этого и на европейском уровне.

В ноябре 2014 г. исполнится 25 лет со дня падения Берлинской стены. Воспоминания о состоявшихся в прошлом памятных торжествах по случаю падения стены заставляют меня указать на то, что на всех праздничных мероприятиях в этой связи – если мы всерьез относимся к историческим взаимосвязям – наши соседи и партнеры по центральноевропейской революции 1989 г. (Польша, Венгрия, Чехия и Словакия) должны стать нашими почетными гостями. Берлинская стена во время мирной революции пала в результате напора масс, однако мирная революция в Германии – это часть более широкого мирного исторического процесса кардинальных перемен в Центральной Европе. Падение Берлинской стены 9 ноября 1989 г. в Берлине символизирует победу этой центральноевропейской революции. Разумеется, мы будем рады приветствовать бывших союзников и всех других соседей в Европе, однако жители Центральной Европы как участники этой революции должны стать в какой-то мере «гостями по праву рождения»! К сожалению, в прошлом этому обстоятельству уделялось должного внимания. Победа свободы открыла путь к германскому единству, по поводу которого затем пришлось вести переговоры с державами-победительницами во Второй мировой войне.

Роль бывших союзников в 
этом процессе будет особенно высоко оценена к 25-й годовщине германского единства 3 октября 2015 г. Ведь только после успешного завершения тогдашних переговоров по 
формуле «Два плюс четыре» открылся путь к государственному единству Германии. Именно державы-победительницы согласились с суверенитетом единой Германии. Однако мы, немцы, в 2015 г. не должны, как это бывало прежде, забывать о том, что на стороне союзников во время Второй мировой войны на многих фронтах воевали и освобождали нас в том числе и поляки. На Потсдамской конференции, на которой вскоре после окончания войны в 1945 г. было согласовано 
политическое и географическое переустройство Германии, встретились не только советские представители, американцы и британцы. Западные союзники подключили потом и французов, принявших участие в этой войне под руководством Шарля де Голля. На Востоке Сталин не допустил такую же возможность для поляков. Сегодня, 70 лет спустя, нам не стоит 
по-прежнему закрывать глаза на этот вклад поляков в наше освобождение, а следовало бы высоко оценить его и пригласить их на все мероприятия с бывшими союзниками в 2015 г.

Немецкая культура памяти по сей день все еще сильно расколота и представлена множеством точек зрения. Одни 
думают прежде всего о национал-социализме – или только о холокосте. Другие вспоминают об изгнании, при этом причины и подоплека не всегда подвергаются осмыслению. Коммунистическая диктатура слишком часто рассматривается лишь как восточная/восточногерманская региональная история, а не как касающаяся всех часть германской и европейской послевоенной истории. Слишком мало учитывается международное измерение «холодной войны». Обе мировые войны все меньше подвергаются осмыслению в Германии; их глубинный опыт и последствия часто оттесняются в публичной 
памяти на задний план, их заслоняют опыт диктатуры национал-социализма и зверства холокоста. Совпадение столь многих важных для XX века годовщин в этом и следующем году должно стать для нас вызовом, нацеленным на то, чтобы в большей мере рассматривать различные исторические события в их взаимосвязи. В этом я вижу и задачу Народного союза Германии по уходу за военными захоронениями, который в сотрудничестве с другими организациями, занимающимися сохранением публичной памяти, должен содействовать тому, чтобы в еще большей мере, чем прежде, доносить до публичного и общественного сознания переплетенность этих различных измерений XX века.

Особенно на фоне нынешних европолитических дискуссий важно четко показать, что Европейский Союз является своего рода живым воплощением уроков, вынесенных из ужасов войн первой половины прошлого столетия. 100 лет тому назад войны считались нормальным средством для продолжения политики национальных интересов. Сегодня мы знаем, что мир базируется не на праве более сильного, а на силе права, на мирном балансе интересов и укрепляется благодаря сильным международным институтам.

Первая мировая война может нам показать, куда мы не имеем права снова скатываться. В этом плане она может многому научить. Хорошо, если это будет происходить в рамках не только национальных, но и европейских дискурсов. Поэтому я рад, что Европейский парламент подхватил эту инициативу, провел этой весной дискуссию о Первой мировой войне и ее последствиях; и что Германский Бундестаг планирует организовать 3 июля 2014 г. памятное мероприятие, посвященное Первой мировой войне, на которое в качестве оратора приглашен Альфред Гроссер. Так начинается дискурс, который нам очень нужен. В конце Первой мировой войны распались большие империи, возникли новые национальные государства (снова). Будет иметь важное значение то, чтобы до 2018 г. сформировался европейский дискурс памяти о Первой мировой войне, который сможет удержать нас от нового скатывания к чисто национальному мышлению.

МАРКУС МЕККЕЛЬ

является одним важнейших участников мирной революции 1989 г. После первых свободных выборов в ГДР весной 1990 г. он в качестве министра иностранных дел ГДР вместе Гансом-Дитрихом Геншером был одним из представителей обоих германских государств на переговорах «Два плюс четыре» с державами-победительницами во Второй мировой войне, которые открыли путь для германского единства. С 1990 по 2009 г. социал-демократ Меккель был депутатом Германского Бундестага. Сегодня он является, в частности, президентом Народного союза Германии по уходу за 
военными захоронениями.