Вызов: кризис с ­беженцами

В марте 2016 г., спустя полгода после драматичного обострения кризиса с беженцами в Европе, государствам Европейского Союза (ЕС) удалось выработать соглашение, которое могло бы стать началом конца кризиса. Примечательным образом это начинание касается не только и стран ЕС, ведь сами европейцы не смогли продемонстрировать необходимую меру сплоченности и решимости. Лишь подключив к обсуждению ситуации Турцию, главам правительств европейских стран удалось сгладить противоречия в интересах: Турция будет принимать назад каждого мигранта, не имеющего права претендовать на получение убежища, в случае пересечения им границы с ЕС. Взамен каждого возвращенного в Турцию сирийца страны ЕС обязуются принять одного сирийского беженца непосредственно из Турции. Они поддержат Грецию, обеспечив ускоренную проверку заявок на получение убежища и к 2018 г. удвоят финансирование лагерей беженцев в Турции, которое сейчас составляет 3 млрд. евро. Дополнительно ЕС обещает безвизовый въезд гражданам Турции, привязывая это к требованиям выполнить ряд политических, юридических и технических условий.

Эта конкретизация плана действий ЕС-Турция, достигнутая на мартовском саммите, ставит европейскую политику в отношении беженцев в зависимость от партнерства с Турцией и готовности турецкой политики к надежному сотрудничеству. Географическое положение этой страны по соседству с зоной конфликта, внутренние риски и ­конфликты, проблемы с правовым государством представляют собой не лучшие ­условия. Однако страны ЕС получают возможность вплотную подойти к причинам движения беженцев. Они покинули удобные площадки разных коммюнике, конференций доноров и Агентства ООН по делам беженцев (УВКБ) и теперь напрямую могут заняться снабжением миллионов беженцев на Ближнем и Среднем Востоке. Поэтому стабильность Европы в значительной мере уже зависит от стабильности Турции.

Очевидно, что федеральный канцлер Ангела Меркель имела в виду эту зависимость, когда в правительственном заявлении перед Германским Бундестагом 16 марта 2016 г. акцентировала следующий момент: «Конфликты, казавшиеся нам раньше слишком далекими, сегодня затрагивают нас непосредственно, и в будущем это только усу­губится». Старые модели реагирования в ­виде попыток отгородиться уже не работают. «Экстернальный контроль», как это ­называется на языке политики безопасности, в глобальном мире с тесной сцепкой между странами уже не работает. Для ­Европы это означает необходимость активного участия в улаживании множества ­конфликтов рядом со своими границами, чтобы гарантировать мир и безопасность внутри ЕС.

Поэтому связь с Турцией сможет стать лишь одним из элементов более масштабной ­активности. В итоговом заявлении участников саммита уже содержится указание на ­необходимость укреплять сотрудничество с Ливаном и Иорданией, где положение людей в лагерях беженцев намного критичнее, чем в той же Турции. В результате конференции стран-доноров по Сирии, прошедшей в феврале 2016 г. в Лондоне, было решено ­выделить 6 млрд. долларов США финансовой помощи на 2016 г. и еще 6,1 млрд .долларов на 2017–2020 гг. Одна только Германия внесет до 2018 г. 2,3 млрд. евро. Важно, чтобы эти средства в итоге достигли своих адресатов. Также должны последовать и дальнейшие шаги, чтобы достичь урегулирования конфликта в Сирии. Европе необходимо стратегическое терпение, чтобы ­дождаться формирования новых правительственных структур в глубоко расколотых и радикально настроенных обществах ­Сирии и Ирака, а также для поиска баланса между соперничающими между собой ­Ираном, Саудовской Аравией и Турцией. ­Северная Африка тоже под угрозой, региональные конфликты и терроризм могут ­свести на нет единственный оставшийся итог «арабской весны» – новый политический порядок в Тунисе.

Так из недостаточной готовности и способности европейцев мобилизовать свои силы на борьбу с миграционным кризисом, ­возникает необходимость в более активной внешней политике в отношении близких и дальних соседей европейского конти­нента, причем все это в условиях ослабе­вающего присутствия Соединенных Штатов Америки, с одной стороны, и мотиви­рованного силовой политикой вмешательства России, с другой. Правительствам ­некоторых стран ЕС, которые надеялись решить проблему простой блокировкой ­общей политики, придется считаться с ­этими следствиями. Впрочем, менять свою концепцию придется и тем прави­тельствам, которые думали залить проблему деньгами.

Вместе с тем следует учитывать, что европейско-турецкий план действий не решает внутренних вопросов ЕС. А здесь также ­растет необходимость в совместных действиях, прежде всего, в отношении ухудшающейся ситуации в Греции, но также и в том, что касается снабжения беженцев и ­обработки заявок на получение убежища. Если Турция больше не позволит беженцам проникать в ЕС через свою территорию, то слабость внешних границ ЕС будет бросаться в глаза не так сильно. Европе же требуется эффективная защита общих внешних ­границ, в которой будут участвовать все ­государства. И эта работа не должна ­блокироваться претензиями национальных ­государств на суверенитет.

Не решен и вопрос с приемом в Европе тех беженцев, чей статус был признан. По окончании процесса признания статуса они должны быть распределены в других ­странах ЕС. Возникнет необходимость в дальнейших договоренностях с Турцией, после того как урегулирование вопроса о возвращении беженцев по принципу «один к одному» будет исчерпано. В дальнейшем ЕС придется решать вопрос о контингентах, в рамках которых люди будут попадать в ­Европу напрямую из лагерей беженцев в Турции. Если договоренность не будет ­достигнута, то Турции, Иордании и Ливану придется в одиночку нести на себе груз ­беженцев. Внутри ЕС сама политическая ­готовность к распределению нагрузки по принятию беженцев находится под во­просом, даже несмотря на прошедший в марте саммит. Соглашения базируются на добровольном участии государств-­членов. Очевидно, что к Германии присоединится еще больше стран ЕС, если удастся эффективно остановить нелегальный ­транзит беженцев в ЕС. Европейская ­политика Германии и дальше будет работать на привлечение как можно большего числа ­государств, а Германия, вероятно, примет самое большое число беженцев, для того чтобы сохранить «Европу как ­целое». И все же соглашение с Турцией – при условии его последовательного вы­полнения – открывает перспективу про­считываемого миграционного потока в ­Германию и ЕС.

Во внутриполитическом отношении результаты встречи в Брюсселе 18 марта 2016 г. ­стали несомненным, долгожданным и ­необходимым успехом политики Ангелы Меркель. «Эта канцлер непоколебимо уверена в своей правоте. Кто бы мог подумать! Она напирает и чувствует себя как рыба в воде», – так одна из ведущих германских газет прокомментировала достижение Меркель, хотя еще несколько недель назад критиковала ее линию. Без достигнутого в Брюсселе соглашения у Меркель не было бы никаких перспектив на заметное улучшение ситуации. И никакого ужесточения законодательства относительно беженцев (так называемый Asylpaket II, принятый правительственной коалицией) было бы, конечно, недостаточно. Политический конфликт по правительственной линии между «сестринскими» партиями ХДС и ХСС не мог быть так просто улажен. Продолжался бы и рост сторонников национал-популистских партий и группировок. Поэтому ­Ангела Меркель четко определила для ­себя, что будет добиваться контролируемого ограничения иммигрантов (а именно этого от нее и ждала германская ­общественность) ­посредством гуманитарного европейского решения. Внутри ЕС ­согласия на такую ­политику не было, ­отчасти такое решение даже открыто блокировалось, что ослабляло позицию Меркель и внутри Германии. И вот в Брюсселе федеральный канцлер ­преодолела эту ­блокаду, равно как и смогла усилить свою позицию, добившись ­соглашения с Турцией. Появились как ­новые шансы, так и ­новые риски, и они ­требуют сплочения внешней политики стран ЕС.

С этой точки зрения достигнутое начало конца кризиса с беженцами в Европе ­открывает собой новую главу в европейской внешней политике и политике ­безопасности. ­Европа не может более ­позволить себе ­оставаться в стороне от внешней политики.

Новые решени

17 марта 2016