Музыканты

Джордж Бернард Шоу, ирландский писатель, насмешник и кусачий критик в свое время предлагал построить на широте Ричмонда под Лондоном своего рода фестшпильхаус по типу байрейтского. Правда, обосновывал он это не тем, что англичане в музыкальном отношении якобы могут утереть нос немцам. Нет. Он выступал за создание английского Байрейта, потому что ненавидел железную дорогу вдоль левого берега Рейна, а немецкую еду считал несъедобной.

Не будем сейчас выяснять, действительно ли кухня Соединенного Королевства была на вкус лучше верхнефранконской, а поезда на Большой восточной железной дороге более комфортными, чем немецкие «цепочки раскачивающихся в разные стороны ящиков с мусором», как саркастически выразился Шоу. Немецкая музыка (конечно, в правильном исполнении) оставалась для него неприкосновенной. Ведь Шоу был сыном певицы, страстным поклонником Вагнера, сам хорошо играл на фортепиано и наводил страх на своих соотечественников критическими статьями на музыкальные темы, которые он публиковал под псевдонимом Корно ди Бассетто.

Можно вспомнить еще одного выдающегося человека искусства, который принадлежал к числу поклонников музыкальной Германии. Это французский композитор Гектор Берлиоз. В своей новелле «Евфония» («Благозвучие») он нарисовал фантастический образ страны-соседа, в которой буквально каждый ребенок играл на каком-то инструменте, каждый взрослый имел какое-то отношение к музыке, а полиция заботилась о том, чтобы все так и оставалось. Скорее всего, Шоу и Берлиоз сознательно пошли на эту провокацию: превознося достижения композиторов и музыкантов в Германии, они хотели указать на низкий уровень музыкальной подготовки в своих странах. Но по сути Германия была и остается музыкальной нацией номер один, с уникальной, не знающей себе равных музыкальной инфраструктурой. Самое яркое доказательство – невероятное число оркестров. 131 симфонический и оперный оркестр как бы отражают всю историю Германии, раздробленную на десятки и сотни небольших княжеств.

В XVI-XVIII вв. германские князья увлекались созданием придворных оркестров. Старейший из них был основан в 1502 г. ландграфом Вильгельмом II в Касселе и существует до сих пор под именем Оркестра Гессенского государственного театра. Некоторые имеют очень большие традиции и широко известны – например, Саксонская государственная 
капелла Дрездена, Государственная капелла Веймара, Мекленбургская государственная капелла Шверина. Вслед за придворными и церковными ансамблями в XVIII-XX вв. начала развиваться культура городских оркестров, к которым в 1920-е гг. и, особенно, после Второй мировой войны прибавились оркестры радио и бесчисленные городские и государственные оркестры, как в Восточной, так и в Западной Германии.

Воссоединение Германии 1990 г. образует в этой истории своего рода цезуру. С одной стороны, число оркестров и театров выросло в абсолютных цифрах, но после фазы консолидации начали происходить многочисленные слияния, сокращения и даже ликвидации оркестров, причем не всегда по очевидным причинам и далеко не всегда ради пользы региона. Однако оркестровый ландшафт Германии по-прежнему способен удивить кого угодно, особенно если учесть, что примерно четверть всех оркестров мира – это немецкие оркестры. Но еще более удивительна сама музыкальная инфраструктура: в стране насчитывается 131 оркестр, 83 музыкальных театра, 922 музыкальных школы (примерно 1 млн. учеников и 37 000 учителей), 27 музыкальных вузов, пять институтов церковной музыки и бесконечное количество педагогических институтов и профессиональных училищ, куда приезжают поступать в том числе студенты из-за рубежа. В немецких вузах на музыканта или композитора учатся 30 639 студентов (по данным зимнего семестра 2011/2012), причем 7654 – это студенты из других стран, что соответствует 25% от общего числа.

Чем же объясняется такой спрос на музыкальное образование? Он явно не связан большими симфоническими оркестрами и оперными театрами, где число мест ограничено и действуют тарифные договоры. Американские, азиатские, южноамериканские музыканты едут в Германию не только потому, что здесь проще поступить в музыкальный институт или найти место в одном из многочисленных оркестров. Они приезжают скорее из-за атмосферы, из-за привлекательного музыкального 
климата. Здесь есть старые традиции музыки, подготовленная музыкальная общественность, плотная сеть государственных, городских, церковных и частных музыкальных организаций, бьющая ключом культурная жизнь в федеральных землях – все это сплошные преимущества. Даже после образования таможенного союза, когда музыкальные товары получили возможность беспрепятственно пересекать границы, каждая федеральная земля продолжает производить музыкальную продукцию сама для себя.

Количество студентов, школ и оркестров не может не перейти в качество. Ведь чем шире музыкальная база, чем крепче фундамент, тем надежнее будет стоять вся культурная пирамида. Поэтому неудивительно, что классические оркестры Германии столь привлекательны для выдающихся международных дирижеров, а немецкая культура исполнительства служит эталоном во всем мире. Берлинский филармонический оркестр, Симфонический оркестр Баварского радио, Гавандхаус-оркестр в Лейпциге, Берлинская государственная капелла, Бамбергский симфонический оркестр, Филармонический оркестр Мюнхена – шесть выдающихся ансамблей страны возглавляются иностранными дирижерами. Назовем их по порядку: Саймон Рэттл, Марис Янсонс, Риккардо Шайи, Даниэль Баренбойм, Джонатан Нотт, Лорин Маазель. И наоборот, немало дирижеров из Германии занимают важные позиции в ряде оркестров мира – от Кливленда и Нью-Йорка до Парижа, Праги и Токио. А есть и такие, кто выступают со своими ансамблями и оркестрами на международном уровне. Вот лишь некоторые имена: Кристоф Эшенбах, Кристоф фон Донаньи, Курт Мазур, Герд Альбрехт, Маркус Штенц, Маттиас Пинтчер и, конечно, Кристиан Тилеманн, который является на сегодня, пожалуй, самым востребованным дирижером. Он возглавляет Саксонскую капеллу Дрездена и руководит Байрейтским фестивалем.

Правда, в области музыки не стоит слишком переоценивать национальный аспект, даже несмотря на сильные музыкальные традиции страны и уникальный культурный ландшафт. Ведь в реальности современная музыкальная жизнь выглядит скорее так: американский оркестр, возглавляемый европейским дирижером; японские пианистки, которым где-нибудь в Филадельфии дают уроки исполнительского мастерства польские учителя; немецкие капельмейстеры, оттачивающие свое мастерство где-нибудь в Хьюстоне, чтобы потом возглавить какой-нибудь знаменитый камерный оркестр во Франции; английские фаготисты, осваивающие тонкости профессии в Вене у какого-нибудь австрийского хорвата, а потом зарабатывающие себе на хлеб выступлениями в Канаде; израильские гобоисты на сцене в Будапеште; финские специалисты, работающие с Los Angeles Philharmonic Orchestra и показывающие, как правильно исполнять музыку старых голливудских фильмов; грузинские басы, вызывающие фурор на сценах итальянских театров; наконец, люксембургские оркестры с музыкантами из 20 стран, которые умеют начать и кончить играть совершенно синхронно (что способно удивить неподготовленного слушателя). Если уж и есть такая область деятельности, где национальность, регион, этнический состав исполнителей и происхождение конечного продукта не играют сколько-нибудь существенной роли, так это точно музыка!