«Мир стал для нас чем-то очень уж естественным»

Стена пала в 1989 г. Тогда многим из них еще не было и года, или они еще просто 
не родились. Поэтому Аня, Матильда, Ян и Мальте неравнодушны к историческим 
событиям. Напротив, они извлекают из них уроки на будущее. В «European Youth Parliament» они общаются и делятся размышлениями с другими такими же европейцами. Клара Гёрц и Хелен Зибум встретились с четырьмя молодыми людьми в Берлине

DE Magazin: Есть ли у Вас какая-то личная связь с событиями, о которых вспоминают в 2014 году?

Ян: Конечно, для нас, чехов, наиболее эпохальными событиями являются падение стены и конец коммунистического режима в нашей стране. Правда, об этом времени мне известно только по рассказам моих родителей – ведь я родился только в апреле 1989 г., в год самих перемен.

Мальте: В Германии, конечно, главные темы – это две мировые войны. Что же касается меня лично, то в последние годы я узнал много нового как раз о падении стены. Я родился в небольшом городе в Западной Германии. Лишь когда я поступил в университет в Берлине, я впервые встретил людей, чья жизнь была напрямую затронута разделением и которые хорошо помнят сам процесс воссоединения.

Аня: Мне тоже только в Берлине стало ясно, насколько значительным событием стало падение стены для Европы. В Украине все вращается вокруг Второй мировой войны. О ней мне много рассказывал дед. Его братья и сестры голодали, его отец стал беженцем и уехал в США. Ему пришлось столкнуться с ужасными вещами. Он всю жизнь боялся, что 
может произойти нечто подобное. Скоро ему исполнится 
80 лет. И сейчас он очень обеспокоен тем, что происходит 
на Украине.

Матильда, а во Франции, наверное, чаще всего вспоминают Первую мировую войну?

Матильда: Да, традиционно это так. Раньше я каждый год ходила вместе с родителями на кладбище, чтобы помянуть погибших солдат. Но я уже довольно долгое время изучаю историю Германии и знаю, что здесь придается особое значение именно Второй мировой войне.

Аня: Собственно, я тоже только в Германии поняла, насколько сильно память немцев о Второй мировой войне связана 
со скорбью и страхом. А для украинцев окончание войны – это настоящий праздник. Ведь мы освободили Европу от 
нацистов.

Как вы думаете, насколько стабилен мир в нынешней 
Европе?

Ян: Думаю, довольно-таки стабилен. Я не боюсь того, что снова может случиться большой конфликт.

Матильда: В принципе, я согласна с Яном. Все дело в том, насколько внимательно мы относимся к культуре памяти. 
Я очень боюсь, что если мы забудем, что на самом деле произошло, то такие вещи снова смогут повториться. Мы всегда извлекаем уроки из прошлого.

Мальте: Мне кажется, что мир внутри Европейского Союза вполне устойчив. В ЕС многое можно критиковать, но мир он гарантирует и это не обсуждается.

Аня: В 1913 году в Европе тоже царил мир. К счастью, сейчас мы наблюдаем единство, но сколько это еще может продлиться? В Украине систематически нарушается международное право.

Мальте: Ты действительно считаешь, что там может начаться большая война?

Аня: Да, вполне вероятно. В принципе, там уже идет война. Умирают люди. Поэтому я бы не сказала, что мы живем в какое-то особенно мирное время.

Европейский политик Жан-Клод Юнкер говорит: «Молодые люди уже не понимают, что Европа – это такая машина по производству мира. Их трудно убедить, потому что многие знают о войне лишь понаслышке». Получается, мы уже воспринимаем мир как что-то очень уж естественное?

Матильда: Для поколения, рожденного после падения стены, это, пожалуй, так. Мы не знаем, что такое война. Ситуация в Украине для нас – настоящая пощечина, и именно поэтому так важно помнить, почему вообще был основан Европейский Союз.

Как вы считаете, молодежь должна активнее интересоваться и заниматься политикой?

Мальте: Конечно. Накануне выборов в Бундестаг в 2013 г. было жуткое количество людей, которые просто не ходили на выборы, а ведь выборы – это простейшая форма политического участия. Чем лучше ты информирован, чем активнее участвуешь, тем больше шансов предотвратить ошибочные шаги.

Многие в Европе считают, что Европейскому парламенту не хватает какой-то большой темы, какой-то главной идеи. Что вы думаете о европейской политике?

Матильда: Я считаю, некоторые люди противоречат сами себе, утверждая, что ЕС – недемократичное образование, и отказываясь по этой причине идти на выборы. Конечно, 
мне очень хорошо понятно, что выборы в Европарламент не такие интересные и увлекательные. Трудно идентифицировать себя с партиями. Но процесс идет, европейская поли­тика становится все более и более интересной. В этом году партии впервые представляют конкретные личности, лидеры. Может быть, это поможет обострить предвыборную борьбу.

Мальте: А мне кажется, что европейская политика до сих пор была больше ориентирована на государства, а не на партии. Людей как бы представляют в парламенте не христианские демократы или социал-демократы, а просто Германия или Франция. Поэтому европейцам и особенно гражданам небольших государств ЕС порой очень непросто выработать свое отношение к европейской политике. И все-таки я считаю полным абсурдом, что в Европейском парламенте сейчас образовались антиевропейские партии.

Могут ли кризисы расколоть Европу?

Ян: Наоборот, они объединяют Европу. Благодаря финансовому кризису мы движемся теперь по направлению к более тесному экономическому сотрудничеству. В особенности, это касается Чехии, но и других государств тоже.

Мальте: Здесь я хотел бы возразить Яну. Кризис воспринимался в каждой стране по-разному. В 2012 г. я учился в Лондоне и принимал участие в одном проекте, где сотрудничал со многими молодыми европейцами. Например, испанцы и португальцы были очень недовольны поведением Германии во время кризиса. И я очень хорошо их понимаю. А ведь я общался с очень образованными молодыми людьми, которые, несмотря на все свои дипломы и владение несколькими языками, не видели для себя никаких перспектив трудоустройства, а их родители только что потеряли работу. Раскол тогда чувствовался очень сильно.

Ян: Финансовый кризис должен привести к более тесному сотрудничеству в сфере институтов и законодательства. А в культурном плане, да, отношениям пострадали, тут я согласен.

Мальте: Вот именно, а культурные связи – это самое важное. Они играют ключевую роль.

Матильда: Со своей стороны я надеюсь, что Европа сделает правильные выводы по окончании кризиса, укрепится и повзрослеет. Но пока я этого не вижу.

А какие плюсы от европейского единства получили вы?

Матильда: Трудно сказать. Я родилась в 1991 году, за год до подписания Маастрихтского договора. Получается, я всегда жила в ЕС. Но мне кажется, что европейское единство может облегчить обмен между людьми и это главное, ведь ЕС сплачивает людей.

Мальте: Лично для меня люди, контакты, мобильность – все это очень большой плюс. Можно учиться в школе за границей, поступать в университет другой страны, работать за границей – открывается огромное количество возможностей, и это здорово.

И все-таки безработица среди молодежи в Европе – большая проблема. Насколько она для вас чувствительна?

Мальте: Лично мне безработица не грозит, но я знаю немало ровесников, для которых найти хорошую работу с достойной зарплатой – это реальная проблема. Вот над этим нужно думать. Европейская идея должна быть одинаково выгодна для каждого. К этому должны стремиться все. Нам нужно срочно искать решение проблем с образованием и безработицей среди молодежи.

Безработица среди молодежи – одна из ключевых тем «мозгового центра» фонда Шварцкопф «Молодая Европа». Вы и ваши ровесники участвуете в мероприятиях фонда, обмениваетесь мыслями. А что потом, вы как-то реализуете свои идеи?

Матильда: Мы готовим некий стратегический документ, который потом передаем Европейской Комиссии. Некоторые депутаты Европарламента тоже дают свою оценку этому документу, обсуждают с нами предложения.

Вы чувствуете какой-то действительный интерес к вашему мнению?

Матильда: Мы встречаемся с комиссаром ЕС по социальным вопросам и интеграции, встречаемся с членами кабинета министров. Думаю, это хороший знак.

Мальте: Возможно, наши идеи окажутся полезными в каком-то другом отношении. Ведь мы – это те, кто в будущем войдет в европейские организации, кто получит работу в европейских компаниях. А может быть, на нас ляжет ответственность за принятие решений. Поэтому очень правильно как можно раньше сформировать собственную точку зрения и обсуждать ее с другими людьми.

Как выглядит та Европа, в которой вы хотели бы жить в будущем?

Мальте: В этой Европе должно быть больше равенства, больше сбалансированности. Европа не срастется автоматически. В особенности это заметно при взгляде на южные страны. С момента падения стены прошло уже 25 лет, но даже Восточная и Западная Германия до сих пор отличаются уровнем жизни.

Матильда: Я хотела бы, чтобы граждане более серьезно относились к Европе. Я надеюсь, что в будущем мы сможем создать общеевропейскую идентичность.

Ян: А я хотел бы видеть четкое европейское самосознание, крепкое европейское чувство. И еще тесные связи между отдельными европейскими странами.

Аня: Было бы хорошо, если бы Европа стала более открытой для желающих войти в нее на правах члена и не относилась бы с таким подозрением к странам вроде Украины.

МАЛЬТЕ РОССКОПФ

25 лет, Германия

Студент, изучает право в Берлине. По его мнению, 
активная политическая деятельность молодых людей может помочь избежать неправильных решений

АНЯ СУПРУНЕНКО

24 года, Украина

Работает политическим консультантом. В годы студенчества была председателем Молодежного европейского парламента в Украине

МАТИЛЬДА ПАСКАЛЬ

22 года, Франция

Учится по совместной германо-французской магистерской программе «Public Administration and European Governance» (Университет Констанца и Sciences Po Grenoble)

ЯН МАРЕШ

25 лет, Чехия

Пишет выпускную квалификационную работу по экономике. Выступает за большую интеграцию отдельных стран Европы