Вдохновение от Баухауса
Баухаус оставил свои следы по всему миру. Вот что нужно знать для активного участия в разговоре в юбилейном 2019 году.
Баухаус уже давно стал легендой. Но Баухаус не является учреждением вчерашнего дня. До сих пор он влияет на искусство, дизайн и архитектуру. В 1919 году архитектор Вальтер Гропиус манифестом положил начало новому учебному заведению для художников, архитекторов и дизайнеров в Веймаре. Такие выдающиеся художники как Лионель Фейнингер или Йоханнес Иттен, Василий Кандинский и Пауль Клее притягивали студентов со всей Европы. Но Баухаус с самого начала был более чем просто школой «хорошей формы» в ремесле или технике. Он был крупным экспериментом, немного утопией, который был открыт по отношению ко всем общественным и политическим вопросам того времени и реагировал на них с воодушевлением, пылом и радикальностью.
Возвращение к ремеслу в Веймаре, «единство искусства и техники» в Дессау
Без собственного стиля Баухауса
Школа всегда сталкивалась с атмосферой популизма и закостенелых обид. Поэтому школе пришлось переезжать дважды, в 1925 году из Веймара в Дессау и в 1932 году из Дессау в Берлин. С каждым переездом менялись и художественное направление, и программа. В то время, как Веймарская эпоха определялась «возвращением к ремеслу» и столкновением таких художественных течений как экспрессионизма, дадаизма, конструктивизма и геометрической абстракции, фаза в Дессау характеризовалась идеей «единства искусства и техники». Но одного определённого стиля Баухауса, единого понимания искусства, архитектуры и дизайна никогда не было несмотря на то, что форма, определённая точностью и картезианской ясностью, сегодня часто и исключительно приписывается Баухаусу. Однако, не всё так просто. Баухаус всегда находился в движении и был полон изменений, межпредметной мастерской идей, которые даже ещё после 100 лет и различных трансформаций всё ещё живы. До сих пор новаторские подходы и идеи Баухауса перерабатываются, додумываются и модифицируются в архитектуре, дизайне, искусстве и оформлении.
Долой условности
Фотограф и создательница фильмов Ре Супо очень убедительно описывает совместную нетрадиционную жизнь в Баухаусе: все хотели оставить буржуазные идеалы этого мира позади. Движение сквоттинга 70-х и 80-х годов этого тоже хотело. Из политического сопротивления против сноса кварталов эпохи грюндерства выросли новые общины и инициативы самостроя, которые привели не только к повороту политики градостроительства, но и должны рассматриваться в качестве поля экспериментов для устойчивого мышления. Именно с этого и начинает сегодня Арно Брандльхубер свою неожиданно самобытную, даже грубую архитектуру, которая постоянно перетирается с темами этого времени: отважиться на эксперименты и сэкономить ресурсы.
Да здравствуют новые идеи
Запланированный Гропиусом и его учениками посёлок Баухауса в Веймаре был призван стать коллективным жилым сооружением с огородами для самообеспечения. Эта концепция сегодня находит своё отображение в движении городского садоводства и в коллективных моделях конструктивных групп, которые заново определяют жизнь, жильё и работу. Готовый дом из сборных элементов, внутреннюю отделку которого планирует заказчик – таков один из общественных жилых домов от архитекторов Прегер Рихтер в Берлине.
Влияние в США
Члены Баухауса Вальтер Гропиус, Ксанти Шавинский, Йозеф и Анни Альберс после 1933 года привезли идею Баухауса в США в колледж Блэк-Маунтин и оставили отпечаток на американском художественном образовании и современности вокруг таких художников как Роберта Раушенберга, Джона Кейджа, Сая Твомбли или Франца Клайна. Конструктивистское искусство, которое закрепилось в Баухаусе в лице Ласло Мохой-Надь, в 1960-е годы оказывало влияние на таких американских художников минимал-арта, как Дональда Джадда, Сола Левитта, Дэна Флавина, Джона Мак-Кракена, Роберта Морриса, Ричарда Серра и Тони Смита.
Назад в Европу
Через США трансформации идей Баухауса попали вновь в Германию и Европу. В Германии группы Зеро и Флуксус своими непредметными позициями стимулировали искусство после 1950 года. Именно трансграничные абстрактные световые эксперименты членов Баухауса Курта Швердтфегера или Ласло Мохой-Надь показывали новые пути. С ними впервые открылось третье измерение между живописью, скульптурой, кино и театром, которое формально кружилось вокруг таких тем, как время и пространство, свет, цвет, движение и ритм. Видеохудожник Фолькер Шрайнер, например, в своих работах Wipe Board и White Screen с помощью ритмически смонтированных рядов форм и цветов ссылается на эти ранние эксперименты абстрактного кино.
Открыты по отношению к материалу
Одной из выдающихся особенностей Баухауса, так описывает Анни Альберс ранние годы, является свободное от предрассудков отношение к материалу и его собственным способностям. С помощью дерева, картона, тканей и находок из каждодневной жизни мастерились основы для уроков. Вблизи этой программы Баухауса находятся работы живописцы и театральной художницы Шарлотты Позененске. С помощью обширных техноидных полых тел из картона и металла она в 60-е годы создавала изменчивые фигурации, которые соединяют искусство, технику и архитектуру.
Соединение различных дисциплин
Процесс материала в качестве рабочей формы для своего творческого труда использовал Франц Эрхард Вальтер в 1960-х в виде объёмных изображений из цветной хлопчатобумажной ткани. Они трансграничны, соединяют художественные дисциплины так же, как и в Баухаусе границы между архитектурой, театром, искусством и дизайном призваны были исчезнуть. Объёмные изображения являются живописью, инсталляцией и перформансом, так как некоторые объекты наблюдатели могут изменить сами.
Открытия в ткацком производстве
До сих пор слишком мало внимания в качестве основы абстракции современности уделялось работе членов Баухауса в ткацком производстве. Их очаровывало то, каким образом нити находят собственную форму. Текстильные цветные структуры и абстрактный язык форм перегородок, ковров и обивочных тканей должны были служить созерцанию. Восхищение собственным языком нитей разделяет и проживающая в Берлине японка Тихару Сиота. Её позаимствованные из текстильного производства метафоры «связывание», «сопряжение» или «структурирование» являются частью её абстрактно-концептуального визуального языка. Чёрными шерстяными нитями она опутывает платья, кровати, обувь, ножницы, пианино или даже целые гостиные.
Newsletter #UpdateGermany: You would like to receive regular information about Germany? Subscribe here to:
