История учит 
защищать преследуемых

Один ищет защиту, другой может ее предложить. Или один требует защиту, а другой должен ее предложить? Предоставление убежища – милость или правом? Людей, ищущих убежище в Европе, все больше, а потому нужно дать однозначный ответ на поставленные вопросы. Тема не оставляет равнодушным никого. Судьба беженцев может коснуться тех, кто сегодня принимает их у себя.

Бегство, выселение людей не раз случались в истории народов и государств. И все же диалектика отношений между беженцем и принимающей страной сегодня иная, более сложная, чем раньше. Предоставление убежища было великодушным жестом суверенной власти. Тот, кто его получал, был защищен от «sylon» (др.-греч.), т.е. от грабежа и убийства. Египтяне тоже давали убежище жертвам преследований, так же поступали и хетты в Малой Азии. В Ветхом Завете говорится, что Моисей должен был избрать «свободные города» как места прибежища. А пророк Мухаммед нашел прибежище в Медине.

Храмы, церкви, монастыри указывают на религиозные корни права убежища, которое воспринималось как божественное противодействие земной власти. В то же время историческое право на убежище предполагало и защиту нарушителям закона. Оно ограждало преступников от кровной мести и делало возможным справедливый суд – первый шаг в сторону Нового времени.

Вместо грабежа и убийства сегодня мы говорим о преследованиях и угрозах. И все-таки право убежища сохранило в себе криминально-политические составляющие. Растущая благодаря железным дорогам и пароходам социальная мобильность сделала для преступников возможным скрываться за рубежом. Потребовалось четко регламентировать, кого принимать, а кого выдавать властям. Транснациональный контекст, определяющий нынешние дебаты вокруг права убежища, потребность в межгосударственных и надгосударственных решениях – все это уже было задолго до образования ЕС.

И все-таки лишь в XX в., после геноцида, террора национал-социалистов и опустошающих войн, стали полностью очевидны те аспекты права на убежище, которые связаны с правами человека и индивидуальными правами. Глобальная катастрофа Второй мировой войны обездолила миллионы людей. То трагическое обстоятельство, что многие нуждающиеся в убежище, не смогли его получить, нашло отражение и в соответствующей статье Основного закона. Идея заключалась в том, что ищущие убежище не должны приравниваться по своему статусу к просителям. «Преследуемые по политическим мотивам имеют право на убежище», – прописано в Основном законе с 1949 г. Вокруг этой формулировки было сломано немало копий. Нужно было точнее определить, кто действительно является преследуемым?

Победила либеральная позиция, предложенная членом СДПГ Карло Шмидом. В принципе она отталкивалась от традиционных признаков права на убежище, понимая его как акт доброй воли государства. Аргументация Шмида против доводов в связи со злоупотреблениями стала легендарной: кто желает проявить великодушие, должен рисковать ошибиться относительно человека.

Таким образом, современное основное право на убежище (закрепленное далеко не во всякой конституции) изначально считается с возможностью ошибиться. Это право гарантировало въезд и временное пребывание в Федеративной Республике, а поскольку страна тогда двигалась в направлении социального государства, то и дискуссии в 1970-80-е гг. становились все ожесточеннее. Ведь число заявок росло, а квоты оставались те же. Так, в 1993 г. в бундестаге образовались необходимые две трети голосов, чтобы изменить Основной закон. Буквальный текст был сохранен, но ограничен концепцией «надежных третьих государств». А именно, приезжающие из стран, где им фактически ничто не угрожает, могут быть отправлены назад без проверки заявки.

Так называемый «компромисс относительно права убежища» до сих пор находится под огнем критики. В том числе из-за того, что в своих гуманитарных аспектах он входит в противоречие с правом на охрану. Также возник вопрос об отношении права убежища и неприкосновенности человеческого достоинства, гарантированной статьей 1 Основного закона. Федеральный конституционный суд принял решение в духе парламента и посчитал внесенные изменения не противоречащими конституции. Основное право на убежище, говорится в этом решении, связано с человеческим достоинством, но это не мешает законодателю игнорировать первое, когда ему заблагорассудится.

Национальная концепция права на убежище встраивается в международное и европейское право. Главной здесь является Женевская конвенция с ее запретом отсылать конкретно и целенаправленно преследуемых лиц обратно в государства, где их преследуют. Конвенция ООН против пыток и Европейская конвенция по правам человека также запрещают высылку в государства, где не отменены пытки. Больше же всего за построение совместной системы убежища выступает ЕС в рамках Гаагской программы 2004 г. Помимо отдельных директив относительно минимальных норм защиты беженцев стоит упомянуть Дублинскую процедуру, по которой заявка на получение убежища содержательно проверяется только одним государством ЕС, а именно, тем, через которое беженец въехал в ЕС.

Выяснилось, что нынешние потоки беженцев и мигрантов серьезно пошатнули Дублинское соглашение. В то же время никто не отменял обязанность стран ЕС предоставлять защиту, если лицам, просящим об этом, что-то угрожает на родине. Европа – союз, где граждане могут свободно перемещаться между странами – должна договориться о границах своего великодушия. Договориться, где пройдут в будущем ее границы. В конце концов, лица, просящие о предоставлении убежища, могут столкнуться с резким сокращением объема услуг и самой защиты. Потребуется ли для этого новый компромисс, пока неясно.